Улыбка не сходила с губ старика, пока он слушал аристократа. Они не виделись тридцать с лишним лет, всё это время довольствуясь разного рода слухами о жизни друг друга. Признаться, Гораций был далеко не в восторге от того, что поговаривали о бывшем ученике. Зальевар мог многое понять, но сама мысль о служении истинному сыну дьявола была ему невыносима. Безжалостно отнимая и калеча невинные, совсем ещё молодые души, последователи ужасного тирана сломили тогда волю многих. Страх заставлял обезумевших людей совершать любые, порою даже бесчеловечные поступки ради призрачного шанса остаться в живых. Страна погрязла в беспросветном отчаянии и мученическом ожидании конечного исхода. Надежда больше не согревала очерствевшие сердца уставших от нескончаемой череды убийств и похищений. Неожиданное спасение стало для всех глотком свежего воздуха, наполнившим легкие бесценной свободой и подарившим нуждающимся в искуплении второй шанс. Всем известно, что опьяненные победой – щедрые люди. Тем, кто оказался похитрее, удалось убедить общественность в своей невиновности, но так или иначе, из памяти скептически настроенных преступного клейма не стереть. И хотя официально род Малфоев (как и многие другие влиятельные семьи) был вне подозрений, определенный осадок на душе мастера зелий остался. Сам - то он предпочел тогда бега, впоследствии придумав себе массу оправданий, ни одно из которых, однако, не могло успокоить совести стареющего грешника. Горацию было стыдно за свою трусость, но в глубине души он не мог не думать о том, что именно она, возможно, спасла ему жизнь в те дикие времена.
Впрочем, не знавший реальной ситуации в стране Слизнорт преувеличивал масштабы своего проступка и ситуации в целом. Ему казалось, что Англия пережила войну, вполне сравнимую по степени жестокости со Второй магловской Мировой. На самом же деле в огромных печах маглоненавистнической инквизиции огонь вовсе не полыхал. Конечно, многие потеряли в те смутные времена своих близких, некоторые даже отказались от них, но все же это не стало вселенской трагедией, подобной Великой войне с Гриндевальдом.
Навеянные дурной погодой и количеством выпитого воспоминания, постепенно стерли с лица Горация приветливую улыбку. Сейчас светло зеленые глаза смотрели на собеседника несколько настороженно, будто Слизнорт старательно искал в его словах какой – то подвох. Что поделать - с годами мнительность и скептицизм зельевара лишь возрастали.
- Да…, - рассеянно отозвался он, - погода сегодня выдалась на редкость преотвратной.
Нужно сказать, что к Люциусу волшебник всегда питал особенную симпатию. В свое время великолепный блондин был украшением и гордостью его клуба слизней. Безупречно воспитанный, неприлично богатый и божественно красивый (по негласному мнению истинных ценителей аристократического совершенства), он был вдобавок весьма смышленым учеником, которому Гораций прочил большое будущее. Существенно повлияли на отношение к бывшему фавориту негласные обвинения в содействии тирану. Несмотря на то, что и сам Слизнорт был, что называется, не без грешка, он всё же считал пособничество убийцам непозволительным преступлением. Пусть подневольное (как утверждали многие, уличенные в связях с Пожирателями, представители аристократических семей), но преступление, достойное большего наказания, чем скупое общественное порицание из уст снисходительной Фемиды, которая готова даровать полное искупление всего лишь за полезные сведения и не менее полезные материальные вознаграждения.
- Признаться, я совсем не ожидал подобной встречи, - рассеянно продолжал Гораций, неожиданно проникаясь к собеседнику расположением, - но это ли не повод попробовать пару кружечек местного глинтвейна? Говорят, здесь его варят на славу.
Не оставив аристократу времени на раздумья, зельевар вновь заулыбался и подозвал официанта, попросив бутылку желаемого напитка и два чистых бокалов (кружек, стаканов, или в чем там привычнее простому лондонскому люду пить глинтвейн).
Played by Theodore Nott